Иультин — поход за длинной льдинкой

Мне кажется, жизнь на Чукотке в присутствующем здесь информационном вакууме, привила некотором её жителям особое качество, которого не хватает сейчас многим людям: любопытства. Не важно, в какой области оно удовлетворяется. В музыке, истории или вот как у нашего брата — в путешествиях. Лето на Чукотке настолько короткое, что нет и мысли уезжать отдыхать на материк, как это делает большинство проживающих на Севере. Нет мысли покупать путёвки, нет мысли о количестве звёзд и включён ли в отеле завтрак. У нас уже всё есть: реки, наконец успокоившиеся после весеннего паводка, родная и уютная палатка, пара ног и то самое любопытство. А путь, по которому мы пойдём этим летом, известен и обдуман ещё зимой.

Есть на Чукотке посёлок, который дал название целому району, и для рождения которого в жертву принесены тысячи человеческих жизней. Расположенный далеко за Полярным кругом в труднодоступном и суровом месте, он и в звучание своего имени, казалось, взял холодные нотки — Иультин, что в переводе с чукотского значит «длинная льдинка».

В 30-х годах прошлого столетия в отрогах Эквыатапских гор было открыто крупнейшее в мире месторождение вольфрама и олова. В конце 1940-х в Залив Святого Креста пришёл первый пароход с заключёнными ГУЛАГа, силами которых началось строительство посёлка Эгвекинот,  морского порта и столицы Иультинского района Чукотки. Заключённые строили также 200-километровую грунтовую дорогу до месторождения и сам посёлок Иультин.

1953-й год считается датой рождения Иультина. Перспективный, благоустроенный и крупнейший посёлок Чукотки, генплан которого подразумевал расширение на несколько километров вдоль долины реки Иультинка пятиэтажными домами, развалили в нашей стране в пресловутые девяностые годы, со второй половины которых он навсегда покинут людьми. Удалённость от ближайших населённых мест на сотни километров и разрушенный 800-метровый деревянный мост через реку Амгуэму, сделали Иультин настоящим посёлком-призраком, практически не посещаемым людьми, а тем более в летний период.

В интернете нельзя найти свежие и качественные фотографии Иультина, чтобы узнать хоть что-то о посёлке, поэтому летом 2012 года я решил удовлетворить своё любопытство посещением посёлка Иультин.

Вечером 5 августа 2012 года я отчалил от села Амгуэма. Одноимённая река резво подхватила надувную байдарку и понесла меня на встречу новым впечатлениям. Мне лишь оставалось немного корректировать упрямый норов моего плоскодонного судна, стремящегося всё-время встать поперёк течения.

Двумя неделями ранее на реке Еропол мы с другом, благодаря особой любви к сну до обеда, открыли чудесный вид сплава: сплав в белые ночи, когда плыть можно до поздна, а высыпаться днём. Как оказалось, вечером совершенно другие краски, звуки и ощущения. Байдарка плывёт под розовым небом навстречу краснеющим горам и проснувшейся луне, в то время как всё живое стихло, и тишина нарушается только плеском какого-нибудь водоворота. После захода солнца воздух резко охлаждается и прогретая река начинает парить. Туман цепляется за кустики ольхи, растущей вдоль берега, или стелется тонким слоем вдоль воды, придавая сказочность всему вокруг. Ты и сам впадаешь в вечерний анабиоз, загипнотизированный происходящим. Грести не хочется, чтобы не нарушать дремоту природы, и я, бросив весло, просто медленно кружусь вместе с сонным течением реки.

На ночлег я встал уже далеко за полночь, когда начал мёрзнуть от сидения в лодке, а глаза устали рассматривать берега в сумерках. На песке спать не хотелось:  хоть и мягко, но зато всё снаряжение потом в нём. Песок странным образом попадает даже в тарелку, и в спальный мешок, поэтому пока закипала вода, я отыскал небольшой пятачок, поросший травой, где и поставил свою палатку.

Быстро приготовив и съев ужин, я вытащил лодку на берег, забрался в спальный мешок  и провалился в сон уставшего за день от труда и впечатлений путешественника.

Утро встретило меня солнечным светом, пробивающимся через зелёный тент палатки. Я расстегнул тамбур, приветствуя Чукотку, и взгляд мой сонно прошёлся по ровному берегу реки ни за что не зацепившись. Клоуны, подумал я про друзей, которые решили надо мной пошутить и спрятали лодку. В следующую секунду я мгновенно проснулся, вспомнив об одиночном плавании, и осознав, что на берегу не хватает байдарки, сколько ни всматривайся.

Осмотр берега, лежащего ниже по течению и необоснованно посыпаемого моими матами, успехов не принёс. Вода прибыла за ночь метра на два от вчерашнего уреза воды! Вселенной я поклялся, что отныне всегда буду привязывать лодку тремя узлами, как минимум, лишь бы заполучить её обратно.

Вернувшись к лагерю, я закидал в рот кураги, взял пару сникерсов, спутниковый телефон, фотоаппарат и решил налегке выходить на дорогу, лежащую в нескольких километрах от реки. Десятью километрами ниже по течению должны были стоять рыбаки, и я решил отправиться к ним.

Чтобы выбраться на коренной берег пришлось переходить протоку: оказывается, ночевал я на небольшом островке. К счастью, это было не основное русло,  широченную реку я бы даже не переплыл, а сейчас только намок по пояс, преодолевая вброд тридцатиметровый поток. Так в голове родились правила похода.

Намаявшись  за час скорой ходьбы по кочкарнику я, наконец, вышел на дорогу, и уже спустя четверть часа, заметил коттеджи, выстроенные для элитного отдыха на берегу реки Амгуэма на месте бывшего посёлка Транзитный.

К моему счастью, домики оказались ближе, чем я думал, но людей там не было. Я вовремя заметил пылящий по дороге Урал и, собрав остатки сил бросился к нему, преодолевая расстояние в несколько сот метров, отделявшие домики от дороги. К счастью, водитель заметил меня, а я уже было распрощался с идеей успеть добежать до дороги раньше, чем он промчится мимо: сердце «спринтера» отказывалось стучать, а лёгкие наполняться воздухом.

Водитель дал отдышаться, и после того, как послушал историю, которую я сгорая от стыда рассказал, ободрил фразой, что на Амгуэме постоянно уносит лодки, и они постоянно находятся ниже по течению. Кроме того, в ближайшие дни на рыбалку должен был ехать местный эксперт по вылову потерянных судов. А сейчас посоветовал идти обратно по берегу к оставленной палатке, может, я и отыщу свою лодку. А если нет, то собрав лагерь выбираться на дорогу, где УРАЛ заберёт меня, возвращаясь вечером в Амгуэму.

К слову, в лодке у меня осталось практически всё дорогостоящее снаряжение: велосипед и фотооборудование. Сама лодка принадлежала человеку, который через месяц на ней должен был уходить на сплав, поэтому потеря для меня была ощутимая. Вдобавок, я представлял, как вернусь в Эгвекинот благодатным удобрением для взращивания многочисленных слухов о неудачнике-путешественнике. Когда люди узнают о планах, только единицы желают успеха. Как правило, это оленеводы, геологи, дальнобойщики, люди, которые знают о тундре не понаслышке. Остальные же любят нагонять страху и рассуждать о трудностях, которые меня ожидают. В этот раз мне даже намекнули, что, возможно, я погибну, представляете!

Бредя по берегу, я заметил балок и через час пришёл к рыбакам, которых пытался встретить на дачах. Михаил, бывший оленевод-чукча, рыбачит здесь всё лето, сегодня проплывающей лодки не видел. Он предложил отыскать мою байдарку на своей одноместной моторке, и умчался на поиски, оставив меня на берегу.

Спустя три часа томительного ожидания я, наконец, увидел возвращавшуюся моторку, но, к моему сожалению, байдарки в ней не было. Только когда Миша подошёл ближе к берегу, я разглядел, что она буксируется сзади. Облегчению и счастью не было предела, хотя, если честно, я до конца не мг поверить в эту глупую ситуацию и ощущал, что всё будет хорошо. Мише в благодарность я отдал блёсна и крючки вместе с капроновой леской, настоящие сокровища посреди тундры.

Отыскав байдарку недалеко от лагеря на противоположном берегу реки, Миша, вдобавок, собрал и привёз весь мой лагерь. Мне было не ловко, от того, что он то и дело извинялся, за не аккуратно сложенные вещи: Миша не смог разобрать каркас палатки. Так родилось ещё одно правило путешествий: самому собирать лагерь.

Одолжив у Миши однолопастное весло от моторки: моё весло река всё-таки забрала себе, я тихонько слился по течению обратно до дач, где решил переночевать, а заодно выстругать новое весло из замеченной мною широкой доски в заброшенном гараже, рядом с дорогой.

Доска была шире раза в два, чем нужно, и я сначала расщепил её надвое и состругал до необходимой ширины. Гораздо большей проблемой для меня стало уменьшение её толщины, особенно на лопастях будущего весла, тем-более, топор я не затачивал уже который год. Под конец работы я уже не мог его сжимать и поднимать руку, но для первого раза получилось гораздо лучше, чем я ожидал. Самодельное грубоватое весло придало моему сплаву даже какую-то аутентичность.

Дачи, стоящие сейчас в живописном месте на берегу Амгуэмы, были построены для отдыха чиновников и туристов, приезжающих в эти края. Здесь до сих пор стоит приятный и необычный для этих мест запах свежесрубленных сосен, из которых выстроены коттеджи. Под крышами гнездились стрижи, которые носились и щебетали до самого вечера. Домики были соединены между собой деревянными настилами, чтобы не вытаптывать тундру. На таком настиле я и поставил палатку, решив, что в случае утреннего дождя я смогу укрыться под крыльцом и нормально позавтракать. Мои мысли подтвердились следующим утром и было приятно, что, не смотря на вчерашнее происшествие, мозг всё-таки работал и прислушивался к опыту.

Греблось самодельным веслом несколько хуже, к тому же дерево постепенно набирало воду и становилось тяжелее, но зато я в любой момент мог поднести его к носу и понюхать смолистый запах, который шёл от весла. А ещё оно красиво и самобытно смотрелось на фоне тундры, неба и гор, затянутых в этот день серой облачной пеленой, поэтому горечь от утраты старого алюминиевого друга, с которым мы проплыли тысячу километров, ощущалась не так сильно.

По пути мне удалось отыскать моток лески в одном из полуразрушенных балков. Приладив к ней последнюю блесну-вертушку, я неожиданно для себя смог выловить двух хариусов прямо под высоким берегом с пушицей, который с первого взгляда не предвещал какую-либо удачу. Это было так легко сделать, даже не смотря на мрачную погоду, и нежнейший хариус отныне всегда дополнял мой рацион.

Сплав по Амгуэме оказался вовсе не скучным, как я его представлял. Я проплывал реки и горы, отмеченными на карте мелодичными названиями: Ленивец, Вэныльэт, Мараваам, озёра Грибная Опушка, Малышка, что уже придавало походу некий шарм.

Ландшафт постоянно менялся: сопки вдоль реки то прижимались к её крутым берегам, то убегали вдаль, уступая место ровной тундре, разрезанной пополам очередной впадающей в Амгуэму речкой. Сама же Амгуэма делала большие неспешные петли. Вдали виднелась двухглавая гора Параткэ, мой ориентир на реке. Из крошечной на горизонте в начале сплава, сейчас она выросла в высоту на пол километра и своим мощным телом подпирала низкие белые облака.

У устья реки Экитыки, которая мощным потоком врывалась в Амгуэму, я пристал к высокому берегу, на склоне которого был выстроен балок. Из его трубы уютно шёл дым, а на берегу стояла привязанная моторная лодка. Наученный вчерашним происшествием, я надёжно привязал и свою, и пошёл знакомиться с хозяевами, которые уже сами вышли навстречу, улыбаясь: «Ну мы бы тебя вообще не поняли, если бы ты поплыл мимо!»

В гостеприимстве хозяев балка посреди тундры я и не сомневался. Ими оказались два бывших водителя, которые когда-то работали в геологических партиях, и вечер в рассказах и воспоминаниях прошёл приятно. Мужики достраивают балок и приезжают сюда из Эгвекинота отдыхать от жён, поэтому, выпито было в этот вечер немало. Ложась спать глубокой ночью, вертолёты в голове намекали, что завтра раньше обеда я точно буду не в состоянии продолжать маршрут.

Я проплывал реки и горы, отмеченными на карте мелодичными названиями: Ленивец, Вэныльэт, Мараваам, озёра Грибная Опушка, Малышка, что уже придавало походу некий шарм.

Река Амгуэма огибала гору Параткэ и меняла своё направление с севера на запад. Грести оставалось не долго и уже через пару часов я, задрав голову, проплывал под фермами разрушенного моста, стоящего на 175-м километре автодороги Эгвекинот-Иультин. В этот момент я восторженно ощущал, как планы превращаются в реальность, если уверенно брать их реализацию в свои руки, или как в моём случае — весло.

Высадившись на левый берег реки, можно было приступать к осуществлению второй части путешествия по Чукотке: велопоходу в Иультин, до которого оставалось 25 километров. Лодка была спрятана в нежилом балке на берегу реки, в котором царил настоящий бардак: видно было, что похозяйничал медведь. Я попросил, чтобы он не заявлялся сюда в ближайшие несколько дней и укрепил свои слова обильным поливанием земли вокруг балка бензином, надеясь, что запах сможет его отпугнуть. Позже я узнал, что на некоторых медведей бензин действует, как валерьянка на котов.

В 7 вечера, под светящим солнцем, миновав два тяжёлых гусеничных крана, которые перекрывали от мародёров выезд с моста, в приподнятом настроении я отправился по дороге на север в сторону посёлка.

Ликование моё, пойманное под мостом, продолжилось, когда я обогнул сопочку, и выехал в долину, лежащую в окружении гор, которая буквально светилась под необычайно ярким солнцем. Вся долина была усыпана небольшими полукруглыми холмиками, поросшими тундровой травой, между которых лежали озёра, поверхность которых была идеально ровной в отсутствии ветра. Они, как зеркало, отражали синее небо и ярко освещённые сопки.

Холмы выглядели рукотворными, и я решил, что это отвалы, со временем поросшие травой, и был не прав. Природа сама потрудилась, создав эти уютные и красивые холмы. Возможно, это так называемые бугры вспучивания, или булгуняки.

К моему страху, на дороге иногда попадались кучи медвежьего помёта. Вдобавок, через час педалирования я въехал в узкое тёмное ущелье, посреди которого бежал ручей под названием Медвежий, что уверенности мне не придало. Понимая, что разойтись с хозяином положения будет не просто, я предпочёл проехать этот участок как можно быстрее, перейдя несколько раз холодный ручей вброд.

Справа от дороги стали попадаться наклонённые или вовсе поваленные столбы линии связи с оборванными проводами. Сейчас они казались мне своеобразным проводником, который соединяет с Иультином только меня.

Дорогу то и дело прорывали наледи, которые приходилось пешком переходить по снегу, слезая с велосипеда, и втаскивая его на лёд. Местами трасса была размыта оползнями с сопок, или сильно просела. В периоды расцвета Иультина её драили так, что на ней даже камушка найти нельзя было.

Пока я вкручивал педали, до меня дошло, что оставшийся десяток километров мне предстоит постоянно ехать в гору до самого перевала, который в начале разведки Иультина вообще считался неприступным и движение шло по соседнему перевалу. Ноги, не привыкшие к такой нагрузке, быстро забивались, и на тяжёлых участках я катил велик, шагая рядом с ним. Перед самим перевалом дорога взяла круто вверх, и заехать на него даже без рюкзака, было бы проблематично, так что на перевал с велосипедом мы не спеша зашли пешком, смакуя каждый шаг.

Постояв немного перед знаком спуска, осознавая, что пришёл тот самый час, я сел на велосипед и, оставив перевал за спиной, покатил вниз навстречу с посёлком Иультин, сизые силуэты строений которого под пламенным небом Чукотки я увидел уже в следующую минуту.

Как мне сказали, в посёлке должен жить сторож, который охраняет автобазу с техникой, обслуживающую зимник Эгвекинот-Мыс Шмидта. Где его искать я понятия не имел, поэтому мрачный в сумерках посёлок проехал медленно, то и дело крича «люди» и тщетно пытаясь услышать ответ.

В конце посёлка, когда я с грустью начал размышлять, где лучше поставить палатку: на природе или в заброшенной квартире, ветер донёс до меня слабый рокот ДЭСки. Радостно я покрутил обратно, время от времени останавливаясь, чтобы снова уловить направление, откуда шёл звук. Мне повезло, потому что въехал я во двор автобазы ровно в тот момент, когда ДЭСку выключили на ночь, и посёлок погрузился в тишину. Моё неожиданное появление, как водится, напугало и ошарашило местных обитателей.

Хорошо, что в посёлке были люди, потому что заброшенные места на меня действуют угнетающе, внутри начинает накапливаться какая-то дурная энергия: видимо покинутые дома держат в себе обиду на предательство людей. А так, за ужином, я мог поделиться мыслями и расспрашивать о судьбе и жизни посёлка в периоды его рассвета.

К сожалению,  у меня в запасе было всего два дня, чтобы посмотреть посёлок Иультин, а этого оказалось очень мало. С утра и до вечера, даже не обедая, я носился по посёлку на велосипеде, пытаясь запечатлеть даже самые скучные моменты, понимая, насколько важной может быть каждая фотография для бывших его жителей. Я отснял несколько десятков панорам, чтобы сделать виртуальный тур по посёлку Иультин.

Через час езды я полностью вымок и вывалялся в грязи, перетаскивая велосипед через многочисленные размытые участки дороги, которую почти два десятилетия никто не ремонтировал.

До реки Амгуэма меня подбросили на старом КРАЗе. Как только я перебрался на другую сторону на байдарке, которая меня дождалась, сложил её и приготовился отправиться в обратный путь на велосипеде, небо заволокло низкими облаками, которые буквально прилипли к горам, окружающим Иультин и местами скрыли их. Сверху полил редкий для Чукотки ливень. Внутри тёмной пелены сверкали молнии и несколько секунд спустя раздавался гром, наполнявший раскатами пустую и затихшую в страхе тундру.

Пару раз на моих глазах тонкий светящийся разряд прошивал воздух прямо от облаков до поверхности тундры. Вспоминая физику, я радовался, что не еду сейчас внутри этого шторма, а он зацепил меня только краем, хотя и этого хватило. Через час езды я полностью вымок и вывалялся в грязи, перетаскивая велосипед через многочисленные размытые участки дороги, которую почти два десятилетия никто не ремонтировал.

Пока я ковырялся с велосипедом на дне в одной из таких ям, обдумывая, как затащить транспорт наверх, где-то совсем рядом блеснула яркая вспышка, в следующий миг меня оглушило раскатом грома. Уже через секунду я обнаружил себя на дороге в десятке метров от ямы, наложив в штаны и удивляясь, каким образом я так быстро смог выскочить. Жаль, что я не схватил велосипед в этот момент.

В этот день ухандохался я конкретно, но мне было это даже в кайф, ведь я знал, что вечером меня ожидает сухой и тёплый балок с печкой, тот самый, в котором я гостил по дороге к мосту. Даже не смотря на отвратительную погоду, я умудрился вытянуть из реки одного, но довольно крупного хариуса, которого запёк прямо на полене в печке.

Жарко натопив балок, я улёгся спать. К утру одежда высохла, я снова успешно сходил на рыбалку, засолил пару рыбин на перекус, завернув их в бумагу, и отправился в дальнейший путь. Мне предстояло проехать около 70 километров до чукотского села Амгуэма, откуда я начал сплав.

Чуть дальше моей ночёвки иультинскую трассу поддерживают в нормальном состоянии дорожные службы, по ней проходит часть зимника Эгвекинот-Мыс Шмидта (сегодня посёлок Мыс Шмидта закрыт, осталась только военная часть. Существует ли зимник в данный момент я даже и не знаю). Но что хорошо для УРАЛа, то плохо для велосипеда. Местами дорога была посыпана крупным крупным щебнем. На других промежутках, наоборот, трасса была гладкая, но траками вездеходов, мотающимся по ней в отдалённые посёлки Иультинского района, превращена в подобие стиральной доски, ехать по которой и трястись ещё хуже чем по щебёнке.  Но то, что есть дорога, уже хорошо, потому что я помню дневные переходы с велосипедом по кочкарной тундре.

К моему счастью, медведи, о которых мне столько рассказывали, не встретились мне и на обратном пути. Один раз дорогу перебежал птенец утки, пищащий, видимо, от испуга. Спустя какое-то время по встречке ко мне начал приближаться заяц, судя по глазам которого, он был удивлён встрече не меньше, чем я. Тем не менее, ни чуть не боясь, он пробежал мимо по дороге, как будто я не первый велосипедист на его пути.

Реально напрягали соколы-канюки, гнездившиеся на мачтах ЛЭП, столбы которой идут вдоль дороги. Ещё издали, заприметив меня, они подлетали и начинали кружить, издавая протяжный и весьма противный писклявый крик. Проводив до чужих владений, пара канюков улетала к себе в гнездо, передавая эстафету другой истеричной семейке. К концу дня от этих воплей у меня начала ехать крыша, и даже глухое карканье ворона казалось очень приятным.

Остались позади крохотные заброшенные посёлки-спутники: Геологический и Транзитный, разрушенные бараки ГУЛАГа, и к вечеру на горизонте появились разноцветные домики нацинального села Амгуэма. Когда до него оставалось несколько километров, глядя как золотится тундра от заходящего солнца, я решил в село не ехать и, свернув с дороги, пошёл в тундру, выбирать место для ночлега.

Мне удалось даже отыскать несколько веток и старые обломки ящика из-под консервов для костра, который, служил приятным антуражем к отдыху на природе.

Воздух был свежий и прохладный. Сопки вдали краснели вечерним светом, а распадки между ними были заботливо укрыты одеялом из неподвижными туманом. Хотелось лежать на тундре, но внезапный холод загнал меня в палатку. Впервые за время  этого путешествие по Чукотке прежде чем забраться в спальник, рассчитанный на +5, я натянул на ночь флиску.

Утро разбудило меня сильным ветром, который неистово пригибал палатку к земле. Пришлось вылезти на улицу и развернуть её по ветру, чтобы облегчить страдания моего отчаянно сопротивлявшегося домика. Заснуть из-за порывов мне больше не удалось, поэтому я стал собираться в дорогу, удивляясь, откуда в тундре может браться ветер такой бешеной силы.

До Амгуэмы оставалось всего 8 километров. Первую половину этого расстояния я проехал за рекордные 60 минут, бесконечно матерясь на ветер! Он бил по касательной в велосипед, его порыву было достаточно, чтобы подхватить переднее колесо и, сговорившись с велорюкзаком на багажнике, поставить вел на заднее колесо. Если я сопротивлялся перенося вес тела вперёд, то колесо просто сносило на щебёнке и, в конце концов, я оказывался на обочине дороги. Ветер сносил меня и велосипед, я и сам в это мог с трудом поверить!

Впереди меня ждало ущелье, и водитель проезжающей мимо машины сказал, что ветер в той трубе разгоняется ещё сильнее и предложил подвести меня оставшиеся сто километров до Эгвекинота.

Поразмыслив, что нет смысла воевать с ветром и снова проезжать маршрут от Амгуэмы, мы уже сделали это во время велоэкспедиции ТрансЧукотка в 2006-м году, а лучше будет полазить по горам вокруг Эгвекинота, чтобы осмотреться и придумать будущие путешествия, я закинул велосипед в УРАЛ, и уже через пару часов был на синем берегу Залива Креста.