Золотой хребет Лизы

Лиза упорно хотела в поход. «Далеко хочу, – говорит, – В самые дебри Чукотки. Чё лазить по этой тундре вокруг Анадыря, которую ты итак уже обходил?» С одной стороны, тянуть мою блондинистую москвичку в дебри не хотелось: хоть человек и родной, но мало-ли какая мошка укусит новичка в тундре и отобьёт всё дальнейшее желание путешествовать. С другой стороны, так и чесалось показать всю красоту и необыкновенность природы Чукотки, комфортность путешествия при современном снаряжении, и окончательно заразить болезнью странствий. Внезапно навалившиеся дела не отпускали в другие районы, как планировалось изначально, поэтому нам ничего не оставалось, как направиться покорять Золотой Хребет. Я шёл туда уже в третий раз, поэтому пришлось сесть за карту и отыскать более-менее новый маршрут, как того требовала женщина.
Золотой Хребет – горный массив, расположенный на противоположной от Анадыря стороне лимана. Первое золото Чукотки разрабатывалось именно тут, поэтому его так и назвали. Занимались его разведкой в начале 1900-х американские прииски. В советское время золото разрабатывалось прииском Отрожный, который выстроил в хребте целый посёлок под названием Золотогорье, сейчас заброшенный. В посёлок ведёт накатанная грунтовая дорога, следует лишь преодолеть небольшой отрезок кочкарной тундры, лежащей на обеих склонах долины ручья Раскокуркино, и тогда победителю откроется твёрдая ниточка дороги, ведущая в самый центр по-домашнему уютных гор.

В предгорье Золотого Хребта располагается один из объектов, посещение которого не оставляет равнодушным. Это заброшенный военный посёлок Гудым. Когда-то секретная часть, вооружённая межконтинентальными ракетами, которые должны были нести к целям в США ядерные боеголовки. Для операций с ядерным вооружением в одной из сопок гудымского ущелья секретным подразделением метростроя был прорыт огромный километровый кольцевой тоннель с различными комнатами, ответвлениями, лабораториями и казармами. Тоннель и делает посёлок уникальным местом. После развала СССР большой военный посёлок, как и сотни других, был расформирован. Гудым невозможно пройти быстро, сколько бы раз ты там уже не был, вот и мы с Лизой зависли на пару часов, обследуя заброшенные штабы и детский сад.

К девяти вечера, оставив позади посёлок, мы забрались на перевал, снова задержавшись по пути, но уже на полях поспевшей морошки. На перевале нас встретил совсем не пугливый заяц, и Лизе, в первый раз увидевшей косого на воле, удалось подойти к нему чуть ли не в плотную.

Уже стемнело, а нам предстояло пройти ещё несколько километров и спуститься к Раскокуркино, где нас ждала первая ночёвка. К реке ведёт вездеходная колея, дождей в последнее время не было, и дорога была сухая. Поэтому дошли до ручья мы вполне быстро. Правда, в сумерках шататься по тундре не очень комфортно: в каждом кусте мерещится медведь. Хоть на дороге и не встречались их следы, мы всё равно громко разговаривали и кричали, так, на всякий случай.

Утром пересекли по камням обмелевший ручей Раскокуркино, и вездеходная колея взяла вверх. Оставалось пройти совсем небольшой участок тундры, после которого начиналась твёрдая дорога, бегущая вдоль сопок до самого посёлка Золотогорье, и даже дальше, к приискам. Я вспоминал, как тремя годами раньше мы тащили наверх велосипеды под чукотским дождём. Грязь налипала но обода и в конце-концов колесо заклинивало. Приходилось останавливаться, искать ветку и очищать комья. Сейчас же светило солнце, было невероятно тепло, а дорога была в превосходной кондиции. В небе собирались в стаи журавли и мы, задрав головы, наблюдали за их широкими кругами, что-то там курлыча им в ответ.

Пройдя около часа, у подножья Останцовых гор устроили привал, накинувшись на заросли голубики и шикши. Распластавшись на тёплой, мягкой и колючей тундре, мы раз за разом отправляли порции ягод в рот. Неожиданно мимо нас ниже по дороге проехал УАЗик. Нам было лень привлекать внимание водителя, и мы только проводили его взглядом, гадая, как он преодолел тундровый участок после Гудыма. А позже, бредя по дороге, размышляли, стоило-ли его всё-таки тормозить: Лиза уже заколебалась идти.

Обедать остановились на истоках ручья Иоанна, перед безымянным перевалом, миновав который осталось бы пройти десяток километров до посёлка. Пока обедали мимо нас проскакала росомаха, удивлённо уставившись на двух путников в десяти метрах от нашего привала, ни чуть не смущаясь. Лизе снова повезло: росомаха осторожный и скрытный зверь. И невероятно симпатичный, особенно когда бежит: при движении она ставит поочерёдно либо одну, либо три лапы, смешно ковыляя, а останавливается коротким прыжком на все четыре.

«Осталось встретить лису и медведя!» ˜— радостно подытожила Лиза.

После обеда мы перевалили через водораздел, встретив квадроциклистов, отправляющихся в Ушканий кряж — горы, до которых около сотни километров по тундре. Мы тоже продолжили путь, только на своих двоих, и через пару часов морально выматывающей ходьбы по дороге, свернули в тундру и на берегу реки поставили лагерь. Именно тут мы нашли то, что искали в путешествии: тишину, костёр с чаем, розовый закат и ровную пёструю тундру с сопками, обрамляющими долину реки Правая Сборная. Лизин дебют с установкой палатки доставил мне дополнительную порцию удовольствия.

После ужина наши животы устроили бунт, избавляясь от  ягод, которые хозяева умяли в течении дня. Смеясь друг над другом мы регулярно убегали каждый к своему кусту.

По моему плану, в третий день похода нам предстояло взобраться на перевал Крутой, дорога на него сворачивала чуть дальше, и выйти на реку Скорбутная, где стоял балок. Лиза же решительно отказалась идти по дороге — нудно, поэтому глядя на карту пришлось выбрать новый путь к перевалу. Как я благодарен ей за это нытьё! Мы свернули с дороги и пошли прямиком через сопки. Я был в восторге от открывающихся горных пейзажей и уютных долин, лежащих между сопок.
На перевал Крутой мы тоже не пошли, а свернули в соседнюю долину, решив проложить собственный маршрут. Лиза взяла в свои руки руководство путешествием и я не сопротивлялся – пусть учится выбирать маршруты.

Сейчас мы во всю наслаждались щедростью солнца, который день светившего нам и северной природой. Валялись на тундре, отдыхая. Стиснув зубы остужали гудящие от перехода ноги в ледяной воде ручьёв, стекающих с перевала, на который шли. Я удивлялся, что можно получить столько новых впечатлений от, казалось бы, таких знакомых мест. На широкий перевал мы забрались к 2-м часам дня, а спустя ещё три часа добрались и до балка на ручье Скорбутный. Последние пару километров пришлось идти по выматывающей кочкарной тундре. Я был привыкший, а вот Лиза психовала, то и дело спотыкаясь о кочки, но упорно шла. Мне даже не удалось отобрать у неё рюкзак, чтобы облегчить изнурительный переход.

Что я никогда не делал в походах, так это не кипятил воду для душа. Но сегодня я был с блондинкой, и ей срочно надо было мыть голову. Это не обсуждается, поэтому на берегу ручья мы сложили из камней костровище. В двух больших кастрюлях была нагрета вода. В третью кастрюлю мы наливали горячую воду, разбавляя её холодной водой из ручья, бегущего рядом. Помыв свою красотку, я не без удовольствия и сам принял тёплый душ. А позже, на удивление Лизы, мы умяли целую кастрюлю макарон и тушёнки, которые всегда есть в балках. Собственно, как можно воспринимать путешественника, не попробовавшего этого коронного блюда. В который раз жалел, о том, что нет с собой небольшой бутылочки спиртного, как будто мама отбирает у меня её при выходе…

После тяжёлого дневного перехода позволили отдохнуть ногам и телу, и вышли в маршрут на следующий день только после обеда. Было настолько жарко, что по тундре мы шли в трусах, Лиза одела мои, запасные, как шорты.

Заключительный этап похода, к большому Лизиному сожалению, пролегал по тундре. Чтобы не расстраивать моего маленького туристика, мы снова достали карту и на коленках придумали новый обратный маршрут. Лиза жгла! Благодаря её настойчивости, мы свернули ущелье, которое оказалось необычайно красивым: поляны цветущего дикого лука, небольшие уютные заросли ивы, окружающие ровные травяные лужайки и бесчисленное количество зайцев. Долина реки Загорская, по которой мы поднимались на очередной водораздел, была выстелена огромными плоскими валунами. На склонах сопок кустиками росла ольха и мы забирались вверх лавируя между этими природными лабиринтами, то и дело вспугивая ушканов.

На вершине невысокого горного отрога, который мы пересекали и где устроили перекус, открывался чудесный вид на протяжённую стену Золотого Хребта. Сейчас он, окрашенный заходящим солнцем, подтверждал своё название. Может, романтики, прошедшие здесь за долго до нас, и видевшие ту же картину, назвали его так совсем не из-за золота? В таких местах ведь начинаешь переоценивать смысл жизни, и понимать, что он совсем не в накоплении сокровищ, а в гораздо драгоценных впечатлениях и эмоциях, которые ты сам можешь отыскать в жизни.

Этот вечер подарил Лизе и то, чего она так долго ждала весь поход. Подходя к перевалу, после которого начинались истоки ручья Раскокуркино, за нами увязался маленький лисёнок. Он с любопытством долго бежал позади, пока я в целях эксперимента не помочился на один из камней. Не знаю, то ли я действительно указал ему границы своих владений, которые ему не следует пересекать, то ли он предпочёл с придурками не водится, но дальше с нами не пошёл.

Радостно проорав и попрыгав от счастья на перевале, мы вместе взяли очередную высоту, уже в сумерках спустились к месту последний ночёвки. Палатку поставили при свете фонариков у подножья высочайшей вершины Анадырского района – горы Иоанна. Удивительно, как с наступлением темноты, внутри начинают просыпаться страхи и ощущения беззащитности: начинают мерещиться звуки, кажется, что ото всюду начинают выползать медведи, с оскалом держащие путь к палатке.

Солнечным утром следующего дня, пройдя несколько километров, мы вышли на место, где военные утилизировали оружие и боеприпасы: от Гудыма нас отделял последний перевал. Огромная территория тундры вокруг была испещрена воронками от взрывов, усеяна ржавыми осколками боеприпасов и белела щепой от разлетевшихся деревянных ящиков. Апокалиптическая картина человеческой глупости на фоне мирной зелени тундры.